Родился Джолитти 27 октября 1842 года в Мондови (Пьемонт). Получил юридическое образование в Туринском университете. В 1876 году, в министерство Депретиса, он был назначен директором таможенного управления. В 1889 году Криспи предоставил ему пост министра казначейства, а в 1890 году - финансов. Вскоре, однако, Джолитти вышел из кабинета вследствие несогласия с министром публичных работ, и затем немало содействовал падению министерства Криспи. Джолитти был сторонником умеренного либерализма времён Кавура, идеи которого он пытался воплотить в реальность. Политические взгляды Джолитти объясняются тем, что он происходил из среды пьемонтского буржуазного чиновничества, в определенной степени свободным от консервативных предрассудков, но отличающейся, строгим воспитанием. Возможно, что выбранная Джолитти политика либерального пути развития Италии, оказалась крахом именно из-за её консервативной основы.
Впервые Джованни Джолитти возглавил правительство в момент, когда разногласия по вопросам финансовой политики внутри министерства Рудини привели к его отставке в апреле 1892 года, и Джолитти сформировал новый кабинет.
Джолитти, в отличие от прежнего правительства, был противником чрезвычайных мер и считал необходимым разрядить обстановку в стране с помощью реформы налоговой системы, улучшения социального законодательства и т. д. Но и его кабинет оказался недолговечным: в 1893 году стали достоянием гласности скандальные аферы Римского банка и связи с этим банком многих видных парламентариев и министров. Джолитти, лично неповинный в коррупции, но знавший об этих неприглядных фактах и долго противившийся их обнародованию, был вынужден в ноябре 1893 года уйти в отставку.
Всего в 1882-1924 годах Джолитти несколько раз избирался в палату депутатов и неоднократно занимал пост премьер-министра (1892-1893, 1903-1905, 1906-1909, 1911-1914 и 1920-1921). Добиваясь расположения реформистского крыла рабочего движения, Джолитти вводил в правительство социалистов, провел либеральные реформы, легализовал рабочие организации, признал право рабочих на забастовки (1901), ввёл всеобщее избирательное право для мужчин (1912). Джолитти был мастером всякого рода интриг, давления, манипуляций с голосами избирателей, оставаясь при этом деятелем демократической ориентации. Джолитти ввел Италию в Тройственный союз, но наладил отношения и с Францией; предпринял захват Ливии.
В 1911 году Джолитти - вновь премьер-министр Италии. Однако в годы этого премьерства Джолитти социальные и политические противоречия в Италии резко обострились. Участились забастовки; рабочие требовали отставки Джолитти. Несмотря на это Джолитти одержал победу и на выборах в 1914 году, впрочем это не так важно, так как Джолитти ушёл в отставку «по состоянию здоровья». Джолитти пытался предотвратить вступление Италии в Первую мировую войну, возглавляя лагерь сторонников нейтралитета. Успех Народной партии и социалистов на выборах 1919 года стал причиной изменения его довоенной политической тактики.
Последний срок пребывания Джолитти на посту премьер-министра - с 15 июня 1920 до 4 июля 1921 года. Как и большинство довоенных политиков, Джолитти поначалу поддерживал фашистов, но после убийства Маттеотти перешёл в оппозицию и выступил против Муссолини. Умер Джолитти 17 июля 1928 в Кавуре. Период итальянской истории с конца 1880-х до начала 1920-х годов считающихся «золотым веком» итальянского либерализма, принято называть «эрой Джолитти», а самого Джолитти - «Итальянский Ллойд Джордж».
). Отец, Джиовинале Джолитти - юрист социальной службы, избранный председателем местного суда - происходил из семьи бедных крестьян; он умер от пневмонии, когда мальчику был год. Мать, Энрикетта Плочи - из мелкой буржуазии. После смерти мужа она перевезла сына в дом родителей в Турин, где сама занялась его обучением грамоте. Остальное начальное образование получил дома под руководством братьев сестры. В гимназии Джолитти особого интереса к учёбе и дисциплинированности не демонстрировал, предпочитая математике и латыни романы Вальтера Скотта и Бальзака. Несмотря на близость своей семьи к политическим кругам Пьемонта (один его дядя был членом парламента и близким другом личного секретаря Кавура), Джолитти не проявлял особого интереса к Рисорджементо и не стремился уйти добровольцем в армию. Впоследствии многие политики, участвовавшие в войнах с Австрией и походах Гарибальди, критиковали Джолитти за его бездействие.
Джолитти, в отличие от прежнего правительства, был противником чрезвычайных мер и считал необходимым разрядить обстановку в стране с помощью реформы налоговой системы, улучшения социального законодательства и т. д. Но и его кабинет оказался недолговечным: в 1893 году стали достоянием гласности скандальные аферы «Римского банка» и связи с этим банком многих видных парламентариев и министров. Джолитти, лично неповинный в коррупции, но знавший об этих неприглядных фактах и долго противившийся их обнародованию, был вынужден в ноябре 1893 года уйти в отставку.
Считался человеком простым, уравновешенным, трезвомыслящим, не циничным, прагматиком, не признающим никаких сектантских действий и стремящимся к золотой середине. Принадлежал к числу «левых конституционалистов», но не придавал ни малейшего значения политическим ярлыкам. Возглавляя правительство, при раздаче министерских портфелей не стремился обеспечить равновесие политических сил, но подбирал людей, исходя их их компетентности и динамизма, часто их личного хорошего отношения. Чтобы добиться устойчивой поддержки большинства депутатов, старался удовлетворить местные интересы и личные амбиции. Возглавляя правительство, одновременно исполнял обязанности министра внутренних дел, что позволяло держать в подчинении префектов и тем самым осуществлять непосредственный контроль за политической жизнью на местах .
Период итальянской истории с конца 1880-х до начала 1920-х годов считающихся «золотым веком» итальянского либерализма, принято называть «эрой Джолитти», а самого Джолитти - «Итальянский
Джованни Джолитти
Джолитти (Giolitti) Джованни (27.10.1842, Мондови, - 17.7.1928, Кавур), политический и государственный деятель Италии; наиболее последовательный представитель итальянского либерализма начала 20 в. Сын чиновника, по образованию юрист. В 1889-1890 министр казначейства, в 1901-03 министр внутренних дел. В 1892-93, 1903-05, 1906-1909, 1911-14, 1920-21 премьер-министр. С именем Джолитти. связана эра расцвета и кризиса итальянского буржуазного либерализма начала 20 в. Джолитти стремился расширить социальную базу буржуазного режима в Италии. Путём либеральных реформ и некоторых уступок рабочим [государственное страхование, легализация рабочих организаций и признание права рабочих на стачки (1901) и др.] пытался смягчить остроту классовых противоречий в Италии. Неоднократно приглашал в своё правительство реформистских лидеров социалистической партии. В то же время правительство Джолитти жестоко подавляло крестьянское движение на Юге Италии, увеличило военные расходы, развязало захватническую войну с Турцией (1911-1912) . В 1912 Джолитти провёл широкую избирательную реформу. В 1913 в ходе выборов (по новому избирательному закону) либералы вступили в союз с клерикалами; цель союза - изолировать социалистов и получить поддержку католических организаций и следовавших за ними крестьян. С начала 1-й мировой войны 1914-18 Джолитти., опасавшийся неблагоприятного исхода войны для Италии, выступил против участия в ней Италии, возглавив лагерь "нейтралистов". В обстановке послевоенного революционного подъёма буржуазия вновь призвала Джолитти к власти. Путём уступок (повышение зарплаты и обещание ввести рабочий контроль на производстве) содействовал срыву движения за занятие предприятий (сентябрь 1920). Джолитти одобрил приход фашистов к власти (1922), поддерживал фашистское правительство Б. Муссолини , однако к ноябрю 1924 перешёл в оппозицию. В 1928 выступил против фашистского закона, упразднявшего парламентский режим.
Использованы материалы Большой советской энциклопедии.
Джолидти, Джованни (1842-1928) - итальянский государственный деятель. По образованию юрист. Джолидти начал политическую деятельность в 1882 году в качестве депутата парламента. В 1889-1890 годы был министром финансов, а в 1892-1893 годы премьером. Снова вступив в правительство в 1901 в качестве министра внутренних дел, Джолидти в течение 15 лет был фактическим руководителем внутренней и внешней политики Италии (Джолидти был премьером в 1903-1904, 1904-1905, 1906-1909 и 1911-1914).
Учитывая относительную слабость Италии по сравнению с другими великими державами, Джолидти стремился обеспечить ей самостоятельное место тактикой лавирования между конкурирующими блоками великих держав. В 1901 году он взял курс на сближение Италии сначала с Францией (дружественные визиты, соглашение по вопросу о Тунисе), затем с Россией (свидание в Раккониджи), не порывая в то же время с Тройственным союзом . Таким путём Джолидти удалось достичь осуществления некоторых из целей, которые он себе ставил в области внешней политики: укрепление позиций Италии на Балканах, завоевание Триполи и Киренаики, захват островов Додеканеза. В начале первой мировой войны Джолидти настаивал на нейтралитете Италии, но безуспешно, что и заставило его на время удалиться от политической деятельности. После поражения при Капоретто Джолидти выступило призывом к энергичной обороне. Именно это и его критика Версальского мира возвратили ему на короткое время популярность. В июле 1920 года Джолидти составил свой последний кабинет, подготовивший почву для захвата власти фашистами в октябре 1922 года. В этот период Джолидти закрепил позиции Италии на Балканах Раппальским договором 1920 года (см. ниже) с Югославией. После выхода в отставку в июле 1921 года Джолидти отошёл от политической деятельности. Вернувшись в палату депутатов в 1924 году, Джолидти демонстративно покинул её в знак протеста против убийства Маттеоти. Последние годы своей жизни Джолидти был одним из лидеров так и не оформившейся оппозиции фашизму со стороны старых буржуазных либералов.
Дипломатический словарь. Гл. ред. А. Я. Вышинский и С. А. Лозовский. М., 1948.
Джолитти (Giolitti), Джованни (27.X.1842 - 17.VII.1928) - политический и государственный деятель Италии; наиболее последовательный представитель итальянского либерализма начала 20 века. Сын чиновника, по образованию юрист. С 1882 года - депутат парламента. В 1889-1890 годы - министр казначейства, в 1901-1903 годы - министр внутренних дел. В 1892-1893, 1903-1905, 1906-1909, 1911-1914, 1920-1921 годы - премьер-министр. С именем Джолитти связана эра расцвета и крушения итальянского буржуазного либерализма. В условиях утверждения империализма в Италии и обострения в связи с этим классовые противоречий Джолитти стремился преодолеть узость массовой базы буржуазного режима в Италии. Путем либеральных реформ и некоторых уступок рабочим (государственной страхование, легализация рабочих организаций и признание права рабочих на стачки (1901), широкая избирательная реформа (1912)) Джолитти стремился ослабить рабочее движение, привлечь на свою сторону его реформистское крыло. Джолитти неоднократно приглашал реформистских лидеров социалистической партии в правительство. В то же время правительство Джолитти жестоко подавляло крестьянское движение на Юге Италии, в интересах финансового капитала и помещиков проводило политику крайнего протекционизма, увеличило военные расходы, развязало войну с Турцией (1911-1912), в ходе которой Италия захватила Триполи, Киренаику и острова Додеканес. В 1913 году в ходе выборов либералы во главе с Джолитти заключили союз с клерикалами против социалистов (см. Джентилони-Джолитти пакт). С началом 1-й мировой войны Джолитти, отражая настроения германофильских групп итальянской буржуазии и опасаясь неблагоприятного исхода войны для Италии, выступил против участия Италии в войне, возглавив лагерь "нейтралистов". В обстановке послевоенного революционного подъема буржуазия вновь призвала Джолитти к власти. Путем уступок (повышение зарплаты и обещание ввести рабочий контроль на производстве) Джолитти содействовал срыву движения за занятие предприятий (сентябрь 1920 года). Он покровительствовал фашистам, рассчитывая с их помощью подавить революционное движение. В 1920 году заключил договор в Рапалло с Югославией (1920), передавший Италии часть славянских земель (в Истрии и Далмации). Накануне фашистского похода на Рим (октябрь 1922 года) вел переговоры с Муссолини об участии фашистов в правительстве. Он одобрил приход фашистов к власти, поддерживал правительство Муссолини, однако к ноябре 1924 года перешел в оппозицию. В 1928 году выступил против фашистского закона, упразднявшего парламентский режим.
К. Г. Холодковский. Москва.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 5. ДВИНСК - ИНДОНЕЗИЯ. 1964.
Далее читайте:
Раппальский договор 1920 года , 12 ноября.
Исторические лица Италии (биографический указатель).
Сочинения:
Memorie della mia vita, con un studio di Olindo Malagodi, v. 1-2, Mil., 1922; Discorsi extraparlamentari, Torino, 1952.
Литература:
Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 18, с. 403, т. 21, с. 327-28;
Togliatti P., Discorso su Giolitti, Roma, 1950;
Лопухов Б. Р., Борьба рабочего класса Италии против фашизма, М., 1959, с. 63-70, 151-54;
Алатри П., Происхождение фашизма, пер. с итал., М., 1961;
Salvemini G., Il ministro della mala vita, Firenze, 1910;
Natale G., Giolitti e gli italiani, (Mil.), 1949;
Ansaldo G., Il ministro della buona vita, Mil., 1949;
Galizzi V., Giolitti e Salandra, Bari, 1949;
Frassati A., Giolitti, Firenze, 1959.
Мондови , Пьемонт , Италия
Кавур , Пьемонт , Италия
 |
Джолитти, в отличие от прежнего правительства, был противником чрезвычайных мер и считал необходимым разрядить обстановку в стране с помощью реформы налоговой системы, улучшения социального законодательства и т. д. Но и его кабинет оказался недолговечным: в 1893 году стали достоянием гласности скандальные аферы Римского банка и связи с этим банком многих видных парламентариев и министров. Джолитти, лично неповинный в коррупции, но знавший об этих неприглядных фактах и долго противившийся их обнародованию, был вынужден в ноябре 1893 года уйти в отставку.
Джованни Джолитти скончался 17 июля 1928 года в Кавуре .
Период итальянской истории с конца 1880-х до начала 1920-х годов считающихся «золотым веком» итальянского либерализма, принято называть «эрой Джолитти», а самого Джолитти - «Итальянский Ллойд Джордж ».
Напишите отзыв о статье "Джолитти, Джованни"
Примечания
См. также
Литература
- Дерюжинский В. Ф. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
|
|||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Джолитти, Джованни
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s"etaient empares des fusils de l"arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques"uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.